Улыбка Бога [СИ] - Михаил Гвор

А потом тяжелый люк захлопнулся над головой, отрезая от внешнего мира, оставляя только острый запах сгоревшего пороха, близкий грохот орудия под ухом и бессильное цоканье пуль по броне.

* * *

Гауптман и обер-лейтенант пили не стесняясь. Некого стесняться было. Практически весь личный состав остался лежать в пыли широкой русской степи. Кому можно было помочь — помогли. А кому было суждено умереть — уже отдали души прилетевшим на шум боя валькириям. Шума было предостаточно не только для валькирий, но и для сошествия на землю самого Одина. Или еще кого из древних кровожадных богов. Грузовики оказались до отвала набиты бойцами. Не особо подготовленными, конечно. Но у каждого был легкий ручной пулемет. А еще у нападавших было два десятка безоткатных орудий. Пусть даже и одноразовых, но оба БТРа уже догорали, пуская чадные хвосты дыма, а любимая «троечка» обер-лейтенанта бесстыдно раскинула сорванные близким попаданием траки…

— Ничего не пойму, — в который раз тихо сказал гауптман. — Бред какой-то. Рожи обросшие как у висельников, но форма практически новая. И вразнобой. А оружие новенькое. И одинаковое, — гренадер вертел в руках пулемет. — И еще, на нем цифры стоят. Сказал бы: «даты», но «1989»! И русские буквы.

— Ну не знаю я ничего. Не знаю, — тихо ответил Мартин. — Наверное, это чьи-то злые шутки. А Бога ли, Дьявола, так то пусть Анненербе разбирается. Им по штату положено…

10 февраля 2012 года. Москва, ресторан «Грабли на Цветном»

«Грабли на Цветном» шумели многоголосицей. Странное заведение. Не ресторан. Ни обслуживания толкового, ни условий нормальных, хоть и цены скорее ресторанные. Но и не забегаловка — всё культурно, чистенько, кухня приличная. А если вдруг какое безобразие — мигом появляются крепкие парни в цивильных костюмах, больше похожих на армейскую форму.

Впрочем, если бы двое, сидевшие за угловым столиком в зоне для курящих, решили побуянить, у местных секьюрити возникли бы серьезные проблемы. Достаточно было взглянуть на налитые силой плечи, на скупые размеренные движения. Битые волки. Нет, скорее — волкодавы. Не молодые, но и не старые. Лет сорок. Может, чуть больше.

Буянить мужики не собиралась. Сидели долго, не отнять. И выпить успели изрядно, но лишь очень внимательный наблюдатель сумел бы заметить легкие признаки опьянения.

— Ну, давай за встречу повторим! — произнес стриженный «ежиком» мужчина с едва заметным шрамом, пересекающим лоб. — Дай бог, не крайняя!

— За встречу, — эхом отозвался второй, отличавшийся от товарища разве что расположением шрама. У него рубец пересекал щеку.

Разговор плавно перетекал от одной темы к другой, ничего не затрагивая всерьез. Словно пролетая по касательной…

— Я тебе вот что скажу, Серега! — произнес «Ежик», уткнувшись взглядом в стеклянную вазочку с остатками салата. — На то она и война. Всякое случается. И чудеса, и странности необъяснимые. Иные копнешь — чистой воды совпадения кучей громоздятся. А иногда, ум за разум заходит… Если не в бога, так в провидение верить хочется. Помнишь, где я в девяносто девятом лямку тянул?

— А то, — отозвался собеседник, — как не помнить. С моей же подачи туда ушел…

— Вот… Что помнишь — то хорошо. — «Ежик» забросил в рот кусочек мяса, тщательно прожевал. Задумался на секунду…

— И прошла тогда оперативка. По чекистским каналам. Какими судьбами копнули — того не знаю, и знать особо не хочу. Может кого за бейцалы повесили, может паяльник в жопу засунули… А то и конкуренты слили. У них это в порядке вещей.

Так вот, по оперативке проходило, что сам «Тракторист» в гости собирался. И что планируется, и где, и когда. Вплоть до маршрутов движения и номеров машин… А до кучи — еще и список тех сук продажных, кто на лапу взял заранее. У меня тогда сразу сомнения возникли: уж больно хорошо всё складывается. Как бы на сюрприз не нарваться.

— Логично! — подтвердил собеседник и разлил по рюмкам остатки водки. — Любой занервничает от такой халявы…

— Угу. Но начальству-то не прикажешь. Из города всех выдернули. Вплоть до участковых. И на каждом предполагаемом маршруте засаду посадили…

Выцедили сквозь зубы. Закусили…

— А на весь город — мой взвод, да пара десятков «пэпсов» осталась. Сижу и жопой проблемы чую. На каждый треск в рации дергаюсь со страшной силой. Вдруг дезу слили, или «Тракторист» передумает да к нам повернет. Он ведь хитрожопый был, любым китаезам сто очков даст. И любую неприятность за неделю наперед чуял… А против его банды с одним взводом…

— Да уж… — протянул Сергей, — и как? Что обошлось и так понятно, иначе сейчас не сидели бы.

— Обошлось. Но необычно. Слушай. Короче, сидим, нервы себе на стволы мотаем. Вдруг вызов. Открытым текстом орут. Километрах в двадцати от города бой идет. С применением артиллерии и хрен знает чего еще, чуть ли не танков. Грохот на всю округу. А кто и с кем воюет — хезе. Вот ты, прапорщик Грошев, хватай своих, да дуй туда. Типа разобраться и доложить обстановку.

— Вот, мать их за ногу!

— О чем и говорю? Там канонада, аж в городе слышно, а ты звездуй на УАЗах с двумя БТРами и наводи порядок. Куда деваться? Некуда! И что с того, что у меня самое тяжелое — КПВТ. И тот в одном экземпляре. На втором затворная группа вразнос пошла…

Грошев замолчал, открыл новую бутылку.

— Поехали. Не скажу, что торопились. В этих местах степь одна. Ни одной деревеньки, стало быть, мирное население напрочь отсутствует. Так что, хотя зря время не теряли, шли со всем бережением. И прибыли в итоге к шапочному разбору. Отвоевались ребятки.

Он опять замолчал.

— И кто это был? — спросил Сергей

— «Тракторист» и был. Мы его должны были получить во всей красе. Да видно, не судьба. К нашему приезду живых муджахедов не осталось…

— Кто же его так?

— А вот тут-то весь смак! Потому как танкетка разбитая стоит и пара броневичков догорает. Слабенькая броня, противопульная, но всё же броня. И тоже «двухсотых» полный комплект. Несколько трехсотых. Тяжелых. Целых только двое. Ни царапины. Но пьяные в уматину. Но и то не главное. Нохчи как положено — борода, автомат… А те, кто с другой стороны были — лютый крышеснос. Что трупы, что живые — как из фильмов про войну. Вермахт, мать его етить! Истинные арийцы один к одному. Одежда, оружие — всё оттуда. Я потом танкетку ту в Интернете нашел. Панцер-три. Немецкий танк времен войны. И броневики тоже. «Эсдэфэказэ» с длинным номером. Вот так то…

— Ролевики какие? Эти, страйкболисты, или как их там.

— С боевым оружием? С танком? И «Тракториста» тонким слоем по степи размазали? Не смеши. Да и в тех краях страйкболисты тогда не водились. Их и сейчас там не особо.

— Мда… Сомнительно, соглашусь.

— Ото ж! Тех двоих мы повязали, а они по-русски ни слова! И не английский. Ну и не чеченский, естественно, уж в нем-то мы поднаторели. Был у меня хлопец один, немецкий в школе учил, он и опознал.

— И чего они сказали?

— Мы ж ОМОН, а не институт благородных девиц! Тупые гоблины! Язык опознали, и то за счастье.

— И что?

— И всё. Наше дело повязать и доложить. А всё остальное — кому надо, тот и разберется. Вот только через пару дней вызвали нас всех, сам понимаешь куда, и объяснили, что «Тракториста» мы завалили. Геройски и без потерь, вследствие отлично спланированной и проведенной операции. За что нам — почет и уважуха вышестоящего руководства. По медали на широкую грудь плюс материальное поощрение. А кто иначе думает…

— Иначе, я так понимаю, никто не думал?

— Нет, конечно. Дурных нема. И деньги взяли с радостью. Только награды те в дальний ящик отложили. Не знаю, что за ребята то были, а только шкуры наши они тогда спасли.

— Интересно… А ты не думал…

— Думал, Серега, думал. Много раз думал. И о том думал, что «Тракторист» тоже кого-то уберег. От этих самых ребят…

28 июня 1941 года, Белоруссия

Место было то же самое. Тут Василек чем угодно поклястся мог. Да и заблудитсься в родном лесу тяжело. Особенно, если ты этого не хочешь.

Место то. Только нет никого. Вообще. Лишь птицы радостно перекрикиваются, да стрекочут кузнечики в густой траве. Всё верно выходит. Дед сразу сказал, зря, мол, внучек, в лес потащишься. Помогли лесные разок, нечего наглеть да на шею садиться.

Василек и не собирался ничего просить. Просто сомнения грызли: угадал или нет? Вот чувствовал что девчонка из леса и огромный зверь, закидавший немцев дровами — одно и то же! Чувствовал, и все!